История Европы. Том 1. Древняя Европа - Страница 293

К оглавлению

293

Глава XIV
РАСЦВЕТ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ В ЭПОХУ ИМПЕРИИ


Историю Римской империи обычно начинают с битвы при Акции, когда Октавиан остался единственным правителем вновь объединившейся римской державы. То было многоукладное государство, включавшее народы и племена, стоявшие на разных уровнях развития. Такая провинция, как Ахайя, давно уже пережила расцвет, а затем кризис классического полисного строя. Ее экономика находилась в состоянии длительного застоя, и свое значение некоторые ее города, в первую очередь Афины и Дельфы, сохраняли лишь как культурные и культовые центры, остальные же постепенно приходили в упадок. Даже возведенный Цезарем в ранг колонии Коринф, несмотря на свое положение резиденции наместника и благоприятные возможности для развития морской торговли, не достиг прежнего процветания и не мог соперничать с другими торговыми центрами.

Нарбонская Галлия (Плиний Старший называет ее как бы продолжением Италии), Южная и Юго-Восточная Испания, издавна испытывавшие влияние финикийцев, карфагенян, греков, а затем римлян, уже один-два века входившие в состав римской державы, располагавшие богатыми природными ресурсами, гаванями, судоходными реками, отличались высокоразвитой экономикой, базировавшейся в значительной мере на труде рабов. Наряду с сотнями мелких поселений выросли большие, следовавшие античным образцам города. Древний Гадес, получивший от Цезаря римское право, насчитывал до 50 тыс. жителей, из них 500 римских всадников. Из Гадеса происходила знаменитая семья Бальбов, глава которой получил еще от Помпея римское гражданство, а затем, перейдя на сторону Цезаря, возвысился и, как и его сын, стал сенатором. Богатство Гадеса основывалось на морской торговле со странами Средиземноморья и Атлантического побережья. Центром большой плодородной области была Кордуба, населенная римлянами и местными уроженцами, родина поэтов и архитекторов, украшавших город. В Кастуло, Обулько, Бело, Малаке и других городах побережья изготовлялись соления и знаменитый гарум из рыбы, дававшие большие доходы и экспортировавшиеся по всему Средиземноморью. На восточном побережье самым крупным и богатым городом был Новый Карфаген, центр рудников (принадлежавших частным лицам или сдававшихся откупным компаниям), судостроения, порт для вывоза продуктов земледелия и скотоводства. Следующей по значению была Тарракона — город, построенный по римскому образцу. Во всех этих и в ряде более мелких городов существовали театры, цирки, форумы, храмы, ставились статуи, подражавшие греческим и римским образцам. При Цезаре колониями стали, кроме Гадеса, Аста Регия, Гиспалис, Укуби, Урсо; еще раньше колониями были Картея и Кордуба; Сагунт, населенный греками и местными жителями, имел право римского гражданства.

О том, что представляла собой римская колония в Испании того времени, мы можем судить отчасти по отрывкам устава колонии Юлии Генетивы (CIL, II, 5431), выведенной после смерти Цезаря и предназначавшейся не для ветеранов, как большинство колоний, а для плебса. Борозда, проделанная с помощью плуга, очерчивала границы города; колонии отводилась внутри этих границ и за их пределами территория, частично переданная в качестве наделов колонистам, частично составлявшая их общую собственность, использовавшуюся под пастбища, леса или сдававшуюся в аренду сроком на пять лет для пополнения городской казны. Помимо колонистов, там жили лица, к их числу не принадлежавшие, очевидно, из местного населения,— как мы знаем из трудов агрименсоров (землемеров), часть земли при основании колонии оставлялась туземцам.

Делами колонии управляли совет декурионов (обычно 100 человек) и выборные магистраты, имевшие свой штат писцов, счетчиков, курьеров; все они получали определенное жалование и не призывались в армию, «за исключением случаев мятежа в Италии или Галлии». Декурионы и магистраты должны были владеть недвижимостью и располагать средствами достаточными, чтобы нести расходы в пользу сограждан (проводить игры, обслуживать культ богов — покровителей города и т.п.); в то же время их имущество служило залогом честности в управлении городской казной. Недвижимость должны были иметь также городские авгуры и понтифики, назначавшиеся основателем колонии с последующей кооптацией членов. Дуумвир, ведавший судом, имел право в случае необходимости набирать и выводить за пределы города вооруженный отряд из колонистов и приписанных к колонии поселенцев. И те, и другие должны были отработать пять дней в году на постройке укреплений.

Много внимания уделялось штрафам за разные провинности, разбиравшиеся судом. Так, за самовольное, без приговора суда, заключение в оковы должника кредитор платил штраф в 2 тыс. сестерциев; захвативший общественные земли платил за каждый год, что ими пользовался, и за каждый югер штраф по 100 сестерциев; 20 тыс. взималось с дуумвира, взявшего взятку у подрядчика, работавшего для города, или арендатора городской земли; за нарушение межевых камней и рвов, разделявших частные наделы, виновный платил 1000 сестерциев; 5 тыс. взималось с кандидата в магистраты или его друга, устроивших пир и раздавших подарки избирателям.

Таким образом, колонии (а впоследствии и муниципии, и даже не имевшие соответственного статуса города) в провинциях в значительной мере воспроизводили порядки республиканского Рима классической поры. Правда, плебс играл здесь, видимо, меньшую роль, чем в Риме III-I вв., участвуя лишь в выборах магистратов, но не в законодательной деятельности, бывшей некогда столь мощным оружием римских плебеев. Но налицо сочетание владения частными наделами с правом пользования землей, принадлежавшей всему гражданскому коллективу, связь владельческих и гражданских прав и, что весьма знаменательно, типичный для античной гражданской общины цензовый принцип — принцип, по выражению одного исследователя, «геометрического равенства», предполагавший, что гражданин, обладавший большим имуществом, родовитостью, широкими связями, обязан нести большие обязанности в пользу сограждан.

293