История Европы. Том 1. Древняя Европа - Страница 217

217

Полувековой период борьбы диадохов был, по существу, периодом становления нового эллинистического общества со сложной социальной структурой и новым типом государства. В деятельности диадохов, руководствовавшихся субъективными интересами, проявлялись в конечном счете объективные тенденции исторического развития Юго-Восточной Европы, Средиземноморья и Передней Азии — потребность в установлении тесных экономических связей глубинных районов с морским побережьем и связей между отдельными областями Средиземноморья, а вместе с тем тенденция к сохранению сложившейся этнической общности и традиционного политического и культурного единства отдельных районов; потребность в обеспечении безопасности и регулярности торговых сношений, развития городов как центров торговли и ремесла; потребность в освоении новых земель для прокормления возросшего населения и, наконец, потребность культурного взаимодействия как необходимого условия дальнейшего развития культуры. Несомненно, что индивидуальные особенности государственных деятелей, соперничавших в борьбе за власть, их военные и организаторские таланты или, наоборот, бездарность и политическая близорукость, энергия и неразборчивость в средствах для достижения целей, жестокость, пренебрежение к человеческой жизни, корыстолюбие — все это осложнило ход событий, придало ему острую драматичность, усилило роль случайных факторов. И тем не менее в целом можно выявить некоторые общие черты политики диадохов.

Каждый из них стремился объединить под своей властью внутренние и приморские области, обеспечить господство над важными путями, торговыми центрами и портами. Каждый нуждался в сильной армии как предпосылке и единственной реальной опоре власти. Основной костяк армии, как правило, состоял из македонян и греков, входивших ранее в царское войско и в состав гарнизонов, оставленных в крепостях во время походов Александра, а также из наемников, навербованных в Греции (на мысе Тенар в Пелопоннесе, на Крите и в других местах вербовки). Средства для их оплаты и содержания отчасти черпались из сокровищ, награбленных Александром или самими диадохами, но достаточно остро стоял вопрос и о сборах дани или податей с местного населения, а следовательно, об организации управления захваченными территориями и налаживании экономической жизни. Эти моменты, очевидно, оказались решающими для упрочения положения того или иного диадоха. Так, например, Антигон, захвативший все сокровища царской казны, остававшейся в Азии, по-видимому, меньше, чем другие диадохи, заботился о налаживании экономики и управления в подвластных землях, и это в какой-то мере предопределило исход борьбы.

Перед каждым из диадохов стояла проблема взаимоотношений с местным, негреческим населением. Здесь заметны две тенденции: одни продолжали политику Александра, направленную на сближение греко-македонской и местной знати и использование местных традиционных форм социальной и политической организации, другие проводили более жесткую политику по отношению к местным слоям населения, как к завоеванным и полностью бесправным. В отношениях с дальними восточными сатрапиями все диадохи вынуждены были придерживаться сложившейся при Александре практики (возможно, восходящей к персидскому времени): власть была предоставлена местной знати на условиях признания зависимости и выплаты определенных денежных и натуральных поставок. Селевк, совершивший поход по восточным сатрапиям, добился лишь признания своей верховной власти и соответствующих поставок. Птолемей Лаг, как показывают более поздние документы, сохранял без существенных изменений социально-политическую структуру Египта в качестве опоры своей монархической власти. Очевидно, в том же плане действовал Селевк в Вавилонии.

Одним из средств экономической и политической консолидации складывавшихся эллинистических государств было основание новых полисов. Диадохи продолжили практику основания новых городов, начатую Александром, но она приобрела некоторые новые черты. Новые полисы основывались и как стратегические пункты, и как административные и экономические центры. Одни из них возводились заново на пустующих землях, заселялись выходцами из Греции, Македонии и иных мест и получали полисную структуру; другие возникали путем добровольного или принудительного синойкизма, т.е. соединения в один полис двух или нескольких небольших городов или сельских поселений, третьи — путем реорганизации восточных городов, пополненных греко-македонским населением. Характерно, что новые полисы появляются во всех областях эллинистического мира, но их число, расположение и способ возникновения отражают и специфику времени, и исторические особенности отдельных областей. Так, во внутренних, густо заселенных и развитых районах Египта Птолемей основал лишь один полис — Птолемаиду в Верхнем Египте, в наиболее важном в стратегическом отношении районе; Селевк и его преемники основали значительное число полисов во внутренних сатрапиях, и особенно в приморских районах Сирии и Малой Азии, руководствуясь не только стратегическими, но и экономическими и политическими расчетами. Новые полисы были основаны и на территории Балканского полуострова: Лисимах основал город своего имени на Херсонесе Фракийском, разрушив город Кардию, Кассандр — Фессалоникию в Фермейском заливе, недалеко от Пеллы, и Кассандрию на Халкидике, на месте разрушенной Потидеи, Деметрий — город Деметриаду в Фессалии. Все они возникли как портовые города в результате принудительного синойкизма соседних мелких поселений.

217