История Европы. Том 1. Древняя Европа - Страница 181

181

Несмотря на многочисленность и даже подробность известий, исходящих от античных писателей, а также на признание современной наукой их в своей основе доброкачественными, ряд вопросов истории ранней Республики остается невыясненным или спорным. Это связано прежде всего с тем, что не все стороны исторического процесса привлекали к себе внимание древних и не все написанное ими дошло до нас полностью. Приходится также принимать во внимание то скрытую, то явную тенденциозность авторов в описании событий и деятелей. Тем не менее основная канва фактической истории восстанавливается достаточно достоверно. Можно с уверенностью говорить, что патриции, организовавшие в 510 г. до н.э. свержение Тарквиния Гордого и изгнание его из Рима, сосредоточили власть в своих руках и стали преобразовывать ее по своему усмотрению. Царская власть была упразднена, управление объявлено общенародным делом (res publica). Поскольку античные авторы основывались на известиях своих предшественников, отражавших патрицианскую оценку событий, введение новых порядков в Риме было представлено ими как всенародное предприятие и благо. Такая точка зрения тем легче укоренилась в сознании древних писателей, чьими произведениями мы располагаем, что в их время под народом (populus) понимали уже не одних только патрициев, как в царскую эпоху, но совокупность патрициев и плебеев, т.е. все римское гражданство, включая и незнатную часть, простолюдинов.

Политический переворот, произведенный патрициями, вовсе не носил демократического характера. Во главе правления стала аристократия. Наряду с сенатом, пополненным вновь до 300 человек, и комициями была учреждена высшая должность преторов, которых стали избирать сначала, возможно, в куриатных, но очень скоро в центуриатных комициях сроком на один год обязательно из среды патрициев.

О первоначальной численности должностных лиц (магистратов) существуют разные мнения. В XIX в. Т. Моммзен утверждал, что с самого начала высшие магистраты составляли коллегию из двух человек; Инэ же высказывал мнение, что коллегии предшествовала должность единоличного правителя — диктатора. Г. Де Санктис считал, что сначала была учреждена коллегия из трех преторов, из которых впоследствии выделилась коллегия из двух преторов-военачальников и должность городского претора — судьи. Но во всяком случае, ясно, что скоро во главе Римской республики оказались два высших магистрата с равной властью, обязанные совещаться, консультироваться (consulere) по всем вопросам друг с другом, откуда утвердилось их название «консулы» (consules). Консулы обладали высшей военной властью (imperium), возглавляли суд и несли почетные обязанности в отправлении культа. В помощь им стали опять-таки из патрициев выбирать квесторов.

Ведущую партию в первом консульском дуэте исполнял Юний Брут, чье имя стало символом республиканских традиций. Легенда приписывает ему большую хитрость и недюжинный ум. Чтобы обезопасить себя от преследований со стороны коварного царя, Тарквиния Гордого, он прикинулся его верным другом и поступился даже своим имуществом в его пользу. За это он получил прозвище Брута, т.е. тупоумного. Царь настолько доверял этому «простачку», что назначил его начальником отряда своих телохранителей, а кроме того, послал его вместе со своими сыновьями в Дельфы, чтобы узнать у оракула, что означает столь страшное предзнаменование, как выползшая из дворцовой колонны змея. Выполняя эти поручения, Брут проявил свою истинную сущность. Оказавшись в Дельфах, царские сыновья заодно спросили оракула, кому достанется римское царство, и получили ответ: «Тому, кто первым поцелует свою мать». Тогда Брут, как бы поскользнувшись, упал и поцеловал землю, которая считается общей матерью всех. Именно таким истолкованием ответа Пифии обеспечил себе, по мнению древних, власть в Риме будущий первый консул. Весьма оперативно действовал он и в тот момент, когда стало известно о гибели обесчещенной Лукреции, призвав римлян к оружию против царской тирании и введя в действие отряд телохранителей — целеров, доказав и свою сообразительность, и антицарскую направленность.

Совместное консульство Брута с Коллатином оказалось недолгим. Из-за ненависти патрициев к роду Тарквиниев, символизировавшему царскую тиранию, Коллатину пришлось уйти в изгнание в Лавиний. Вместо него в центуриатных комициях был избран П. Валерий, имя которого зафиксировано сатриканской надписью. Он предстает в преданиях не только как поборник республиканских устоев, но и как демократический деятель. Ему приписывается проведение закона о провокации (ргоvocare — взывать), согласно которому осужденный на смерть мог апеллировать к народному собранию и только оно окончательно решало дело.

Сам Валерий являл собой образец гражданской дисциплины и скромности. Когда римляне выразили неудовольствие тем, что его дом, построенный на высоте Велии, как бы возвышается над Форумом, он его разрушил и затем построил себе новый, поменьше, в отведенном народом месте у подножия Велии. Входя в комиции, Валерий приказывал опускать фасции с вынутыми из них топорами перед народом, подчеркивая этим верховенство populus.

Строительство Республики происходило в сложной для Рима обстановке. Обострились отношения с соседями. Изгнанные Тарквинии бежали в Цере. Им сочувствовали тарквинийцы, земляки римских царей. Этрусков беспокоило утверждение римлян на правобережье Тибра, овладение ими его устьем, где добывалась соль, и возможность контролировать путь по реке к морю. Тарквиний Гордый склонил правителя этрусского города Клузия Порсенну к нападению на Рим. В изображении римских анналистов борьба с Порсенной выглядит серией патриотических подвигов, совершенных патрициями. При приближении этрусков к переправе через Тибр римляне обратились в бегство, и врагов удерживали только доблестные юноши во главе с Горацием Коклесом. Мужеством прославил себя другой молодой человек — Муций. Он вызвался убить Порсенну и пробрался в его лагерь, но по ошибке убил секретаря Порсенны. Царь грозил ему страшными карами, но Муций, бесстрашно внимая его речам, положил руку на угли очага, стойко перенося боль. Впоследствии храбрец с искалеченной правой рукой получил прозвище Сцевола, т.е. Левша. Подобные случаи, согласно античной традиции, убедили Порсенну в бесперспективности борьбы с римлянами, и он заключил с ними мир, по которому оставлял Яникул, а Рим возвращал вейентам ранее захваченные у них земли (Ливий, II, 12, 4). Условия мира свидетельствуют о том, что положение Рима было критическим. Порсенна, видимо, овладел городом, ведь Яникул был частью территории Рима. И царь вовсе не отступил перед отвагой римских юношей, а вел с Римом наступательную войну в союзе с другими этрусками, если римлянам все же во имя мира пришлось поступиться затибрскими землями в пользу Вейев. Можно думать, что окончанию войны содействовала помощь Риму ряда латинских городов, потому что Порсенна тут же направил свое войско против г. Ариции, а также враждебных этрускам греков из Кум.

181