История Европы. Том 1. Древняя Европа - Страница 301

К оглавлению

301

Развитию экономики способствовало упорядочение налогообложения. Так, Галлия должна была платить 1/40 своих доходов, не считая того, что платили арендаторы городской земли. Все же проведение ценза, согласно которому устанавливался налог, вызывало недовольство. В Бельгике и других частях Галлии вспыхивали мятежи в 31-29, 28-27, 16 гг. до н.э., видимо, в связи с проведением ценза. В значительной мере положением в Галлии определялась политика Августа на рейнской границе империи. С одной стороны, Галлию надо было укрепить против возможного вторжения германских племен, с другой — лишить мятежников надежды на союз с этими племенами. Август и его приближенные действовали дипломатическими методами: переселили, наделив землями, на левый берег Рейна убиев, трибоков, сигамбров. В цари маркоманнам был дан воспитанный при дворе Августа Маробод; увеличена была территория племени хаттов и гермундуров, союзных племен. В устье Рейна осели батавы и каннинефаты. Большая часть племен свевского союза стали клиентами империи. С другой стороны, укреплялась граница по Рейну, сооружались большие лагеря легионов и вспомогательных частей. Как центр тревиров была основана Augusta Treverorum (совр. Трир; имела ли она статус колонии — неизвестно), у убиев — Аrа Ubiorum. Все же набеги германцев не прекращались, и в 12 г. до н.э. под командой пасынка Августа Друза было предпринято большое наступление за Рейн. Римские войска продвинулись вплоть до Эльбы, но закрепиться там им не удалось, и дальнейшее продвижение прекратилось со смертью Друза. Продолжались лишь сравнительно незначительные столкновения, между прочим, с б´оями, к которым бежали галлы, недовольные проводимым цензом, с каннинефатами, бруктерами, херусками. В то же время Маробод, подчинив лугиев, семнонов, лангобардов, создал кельто-германское царство, которое могло стать опасным для Рима; Тиберий уже готовился начать против него кампанию, но вспыхнувшее панноно-далматское восстание заставило римлян договориться с Марободом.

С германскими «принцепсами» за Рейном римляне пытались проводить ту же политику, что и в провинциях, наделяя их римским гражданством, зачисляя в армию в качестве командиров вспомогательных частей, состоявших из их соплеменников. Однако здесь эта политика потерпела неудачу. Германцы были еще слишком слабо дифференцированы в социальном отношении, чтобы среди них могла сложиться сильная аристократическая проримская партия, готовая признать власть Рима и опереться на нее в борьбе с простым народом. Римляне могли рассчитывать только на поддержку отдельных «принцепсов», враждовавших между собой, но ее оказалось недостаточно. В 9 г. до н.э., недовольные римским проникновением, требованием податей и рекрутов, херуски восстали под предводительством Арминия и нанесли римлянам сокрушительное поражение в Тевтобургском лесу. Погибли два легиона и их командир Квинтилий Вар. Дальнейшее продвижение за Рейн стало временно невозможным, и Август в своем завещании рекомендовал римлянам воздерживаться от расширения границ империи, которые и без того уже стало трудно оборонять. Лозунгом его был мир. Все же благодаря прежним победам и особенно договору с Парфией, по которому Риму были возвращены трофеи, захваченные после гибели Красса, Август мог слыть и за продолжателя тех, кто создал мощь и славу Рима.

* * *

Вся политика Августа нуждалась в соответственном идеологическом оформлении, что он прекрасно понимал чутьем крупнейшего политического деятеля и действовал в этом направлении с помощью Мецената, Азиния Поллиона и других своих приближенных. В значительной мере их задача облегчалась несомненной популярностью Августа как правителя, давшего, наконец, успокоение после гражданских войн.

Основными лозунгами Августа были: восстановление республики и «нравов предков», прекращение войн и смут, наступление «золотого века» и процветания. Часто считают, что «восстановление республики» было сознательной ложью, имевшей целью скрыть монархическую сущность режима. Но это неверно, поскольку римляне отнюдь не связывали со словом «республика» то представление, которое связываем с ним мы. Республика, например, с точки зрения Цицерона, не расходившейся с общепринятой, означала res populi — дело или достояние народа, т.е такую форму человеческого общежития, которая регулировалась законами, направленными на пользу всего гражданского коллектива, обязанного повиноваться законам и трудиться для общего блага. А подобное общественное устройство было для того же Цицерона совместимо и с демократией, и с аристократией, и с монархией, если только они не вырождались в беззаконную и своекорыстную охлократию, олигархию, тиранию. Поэтому Август, став единоличным правителем, но, по общепринятому мнению, избавив римский народ от тирании предшествующих времен, обеспечив законность и порядок «ко всеобщему благу», мог, никого не шокируя противоречием между словом и делом, говорить о восстановлении «свободной республики». А чтобы подчеркнуть, что то была дорогая сердцу каждого римлянина, к какому бы направлению он ни принадлежал, «республика предков», он тщательно заботился о восстановлении «добрых нравов» (его знаменитые законы против прелюбодеяний, укреплявшие власть отца и мужа для охраны нравственности дочерей и жен, законы против безбрачия и привилегии многодетным семьям), реставрировал полузабытые религиозные обряды, жреческие коллегии, старинные храмы. Он поощрял любовь к старине, когда жены сами ткали тоги мужьям, фамилию связывала pietas, римские граждане гордились своим положением властелинов мира. Отсюда его предписания носить всем римлянам тогу, осуждение иноземных культов и более скупое, чем при Цезаре, дарование римского гражданства.

301